Создается благотворный цикл

Если крупные банки становятся менее богатыми, их доминирование в финансовой системе и при финансировании избирательных кампаний будет уменьшаться, да и привлекательность прохода через вращающуюся дверь между Уолл-стрит и Вашингтоном ослабнет. По мере того как финансы будут становиться все менее гламурным занятием и все больше походить на любой другой бизнес, идеологическая мощь Уолл-стрит и ее влияние на Вашингтон начнут ослабевать. В рядах высокопоставленных чиновников администрации будет меньше выходцев из горстки мегабанков и больше людей будет приходить во власть из других частей финансовой индустрии или из нефинансовых отраслей, например биологически активные добавки. Финансовый кризис заставил по крайней мере некоторых людей прийти к выводу, что далеко не все представления Уолл-стрит о мире являются правильными, а ослабление крупных банков подтвердит этот здоровый скептицизм. Финансы никогда не станут всего лишь одной из отраслей. Они для этого слишком велики и занимают слишком центральное место в экономике, к тому же есть что-то соблазнительное в бизнесе, который не занимается ничем другим, кроме денег. Но снижение размеров, прибыли и мощи крупных банков станет началом восстановления баланса и в нашей экономике, и в нашей политической системе.

Разумеется, эти идеи не будут восприняты всеми заинтересованными лицами мгновенно. Но в 1900 году почти никто из здравомыслящих людей не думал, что существует какое-то основание для ограничения размера частного бизнеса, ни одна хорошо проработанная экономическая теория тех лет не поддерживала такой подход, не соответствовал он и положениям общего права, ничего не работало на него и в Конституции США (в интерпретации Верховного суда.) Когда в 1902 году Теодор Рузвельт подал иск в суд на Northern Securities, повсеместно считалось, что промышленные тресты являются чем-то вроде природных явлений. Прецедентов для претворения в жизнь идеи использования антимонопольного закона Шермана против крупных корпораций в то время не было, хотя в 1890-х годах это закон был использован против профсоюзов. Кроме того, у трестов были сильные покровители в Вашингтоне, в том числе ключевые и влиятельные политические деятели в собственной Республиканской партии Рузвельта. Однако, по мнению Рузвельта, любые экономические выгоды, которые могли быть обеспечены трестами, не перевешивали того бремени, которое они налагали на все общество, как установлением монопольных цен, так и подавлением конкуренции.